из рук целителя. В следующую секунду рука Юджина стала стремительно приближаться к его лицу, но тут целителя загородили друзья, успевшие подобрать посох и вдвоём защититься им. Но Юджина это не остановило, он схватился всего одной рукой за середину посоха и откинул в сторону обоих мальчишек с такой силой, что те отлетели па пару метров и рухнули на землю, ударившись спинами. Фортиссимо и не заметил, как оказался поваленным на землю, Юджин сел на него сверху, сжимая его горло. Все попытки кареглазого освободиться ни к чему не приводили, а вскоре страх охватил настолько, что отказали конечности. С каждой секундой Фортиссимо чувствовал, как запах крови усиливался, и вдруг померещилось, что всё вокруг обрело багряный окрас, воздуха стало не хватать, а сквозь нахлынувшую пелену жути увидел, как обезумевшие глаза Юджина горят из-под упавшей на них чёлки. Тут его шею освободили, и мальчик закашлялся, думая, что всё закончилось, но услышав перед собой гортанное рычание, его бросило в жар, и он вжался с землю.
Рассудок Юджина помутнел. Двигаясь лишь по инерции, он совершенно не соображал, что с ним происходит. Когда же он отпустил шею противника, им вдруг овладело странное чувство невыносимого голода. Воспользовавшись беззащитностью Фортиссимо, он резко впился зубами тому в шею, но резкий крик оглушил его и он отстранился, зажимая уши и зажмурив глаза.
Постепенно гул в ушах затих и у Юджина начало проясняться сознание. Услышав плач рядом с собой, он повернулся на источник и ужаснулся: Фортиссимо хватался за кровоточащую шею и плакал навзрыд. Юджин оглянулся и заметил двух других мальчишек, с ужасом наблюдавшими за происходящим. В голову Юджина врезалось осознание.
— …п…прости меня…я… — Он протянул к целителю руку.
— Не трогай меня, ты чудовище, монстр!!! — Мальчик лежал на земле и рыдал в голос, пытаясь выбраться из-под Юджина.
Вдруг Юджин почувствовал, как его резко подняли сзади за жилетку. Это был его дядя, прибежавший на истошные крики мальчика.
— Что здесь произошло? Отвечай! — Он сильно одёрнул племянника, приблизившись к его лицу.
— Он напал на него! — Крикнул ему один из мальчишек.
— Да, этот монстр хотел его съесть! — Поддержал второй.
Велл подошёл к Фортиссимо, волоча за собой Юджина.
— Он чудовище! Чудовище!!! Он хотел меня убить, монстр! — Он продолжал биться в истерике.
Мужчина осмотрел его шею, на которой был след от клыков, и быстро залечил рану.
— А с тобой я сейчас разберусь, негодяй! — Велл потащил его за собой во дворец. — Возвращайтесь домой, дети. — Бросил он через плечо Фортиссимо и его друзьям.
Мальчишки подбежали к другу.
— Ты как, нормально?
— Вы тоже это почувствовали? — Уже спокойным голосом спросил Фортиссимо.
Все трое ребят переглянулись между собой. В тот момент они все испытали неописуемый страх, такой, что невозможно пошевелиться, к горлу подкатывает дурнота, тело немеет, а в воздухе пахнет смертью. Но они ещё пока не знали, чем тогда было вызвано подобное чувство, потому что они были ещё слишком малы, и не сталкивались с этим. Но спроси любого взрослого целителя, то почти каждый тебе ответит, что он испытывает это чувство каждый раз, когда сталкиваются лицом к лицу с разъярённым беллаторцем. Это всего лишь природа обеих рас, взаимоотношения жертвы и хищника, чувства страха и доминирования. Так было всегда, и этого уже не изменить.
Уже окончательно придя в себя, Фортиссимо посмотрел в след Юджина и его дяди. Он знал, насколько жесток Велл и мысли о наказании Юджина вызвали у него улыбку.
Юджин пару раз оборачивался, и когда он обернулся в последний раз, то заметил на лице у неприятеля улыбку. Но она уже не волновала и не задевала его, так как впереди его ждёт не самое приятное времяпровождение, он точно знал, что дядя без наказания его не оставит.
3
Стрелка часов приближалась к полудню, а до Кен Меин оставалось больше половины пути. Эдвард смотрел в окно и иногда поглядывал на Юджина. Он заметил, что по пути мальчик неоднократно менялся в лице. Эдвард подумал, что принц активно что-то вспоминал, и, судя по всему, воспоминания были не самые приятные, да ещё и утомительные: вскоре мальчик заснул, опустив голову на бок, рискуя удариться головой о дверцу. Чтобы этого не произошло, Эдвард аккуратно положил Юджина на бок, подсунув под голову плед. Император был безумно рад тому, что крестник согласился уехать с ним, ибо в душе сомневался и беспокоился, что мальчик не согласится. Мужчина глядел на спящего ребёнка, и сердце переполняли радость и теплота. Отцовский инстинкт, долго спящий где-то глубоко, пробудился сразу же, как только Эдвард начал думать о предстоящем с крестником будущем, размышляя, чем они будут заниматься, во что играть, к чему у мальчика талант, а что ему не нравится. Понравится ли ему местная еда, люди, и обстановка в общем. Поймав себя на том, что слишком сильно переживает, он оставил эту тему хотя бы до приезда, решив обсудить её с Анной, которая, как женщина, лучше разбирается в детях. Но инстинкт родителя неоднократно напоминал о себе, заставляя Эдварда каждые пять минут поправлять Южину пледик, перекладывать руки из одного положения в другое, опасаясь, что они затекут, проверять температуру, чтобы тот не перегрелся или не замёрз. Но от этого мужчине делалось только приятней на душе, ведь не имея детей до сегодняшнего дня, он испытал новое, ни с чем несравнимое чувство отцовской любви.
Эдвард всегда мечтал познать это чувство, поскольку, к сожалению, сам никогда не получал того от своего отца, и теперь решил, что обязательно испытает его, теперь уже в роли родителя. Воспоминания об отце были не самыми неприятными, однако и не самыми радостными. В отличие от Велла, его отец не бил и не унижал, но вместе с тем и не проявлял должного внимания. Они просто существовали под одной крышей, не более того. Из-за такого отношения маленький Эдвард рос совсем не идеальным ребёнком, как бы странно это ни звучало, и в далёком прошлом он был совершенно не таким человеком, как